Отвращение может заставить вас отречься от человека - безусловно, но только, если вы не любите так, как любит Ванду ее брат, Пьетро. Нечасто встретишь мужчину, готового раствориться в любимой без остатка. Пусть любимая - сестра. Вот тут, конечно, и возникает проблема. Она не такая грандиозная, как нападение Локи  на Землю, но в душе вызывает определенную бурю чувств, которую нельзя назвать приятной. С другой стороны ощущение опасности и чужих упреков, даже презрения, добавляло в отношения брата и сестры адреналина и огня. Хотя Пьетро понимал, что ему плевать на общественное мнение - он слишком ветреный и импульсивный, чтобы за что-то долго держаться.

Он уже битый час искренне старался внимать всему, о чем говорил директор Фьюри. Это ведь его работа, и, кроме того, что за нее платят деньги, это дает ему возможность так или иначе служить на благо обществу, которое его отвергало. В смысле, отвергало Пьетро Джанго Максимова. А Ртуть им нравился, типа того. Но, черт бы побрал одноглазого, это так скучно! Ртуть не сумел подавить зевок и поймал на себе суровый взгляд начальника. Напустил на себя море раскаяния в содеянном и отвлекся на сестру, коснувшуюся его ноги случайным движением. Это придало течению его мыслей совсем другое направление, более интимное что ли. Тут стоило, конечно, порадоваться тому, что на Пьетро не действовали никакие виды телепатии - из-за тела, физиология которого приспособлена к сверхскоростям. Ванда по-хозяйски облокачивается на брата - он не против, но ничем не выражает эмоций, рассматривая ровные полукружия ногтей на своих пальцах. Не то, чтобы длинных, но сильных.
Взгляд Максимова падает на ногу сестры, затянутую в черную кожу ее костюма,. и ртуть невольно начинает думать, не отлучиться ли по быстралям в центр и не натворить ли там чего-нибудь масштабного, чтобы, Фьюри, наконец, занялся делом и позволил близнецам остаться друг с другом наедине.

Сестренка вежливо дает понять, что она устала от разговоров, и директор находит в себе сочувствие, чтобы всех отпустить на перерыв. Просто, наверное, сам задолбался.
Ладонь Ванды сжимается на плече брата; Пьетро внутренне весь подобрался, угадав мысли сестры - его уже снедало нетерпение. Сердце забилось быстрее. Он вспомнил взгляд Эммы Фрост, направленный на них с Вандой и понял, что она поняла - близнецы любят друг друга. Могла ли она что-то видеть или проесть в мыслях Ванды, Пьетро не знал. Но он был уверен - Фрост не посмеет ни о чем говорить.
Если сестре казалось, что до комнаты они добирались слишком долго, то каково было Пьетро? Отчаянно хотелось прижать к себе Ванду крепко-крепко и рвануть, если не до комнаты, то еще куда-нибудь. Одной мысли об э т о м для Пьетро достаточно, чтобы возбудить не только свое воображение.

С нетерпением дождавшись, пока сестра поколдует над пространством, Пьетро едва не извелся - не стоит все-таки забывать, на какой скорости он живет. Он всем телом ощущает, как сестра прильнула к нему, и касается губами горячего лба, скользнув к ее виску - все едва касаясь. Пальцы осторожно касаются ее запястий, словно из боязни, что девушка сейчас исчезнет, испарится - как будто и не было ее. И так было всю жизнь. Ему так не хватало ее, всегда было мало - как он мог не любить ее?
Губы соприкоснулись в медленном, томном поцелуе.
- Давай уедем, Ванда, - прошептал Пьетро, слегка отстранившись от сестры. - Куда-нибудь далеко, где тепло, в нас все равно сейчас не нуждаются.
Ладонь брата скользнула по лифу от костюма Ванды, ловкие пальцы быстро справились с молнией, чтобы сразу коснуться гладкой кожи. Пьетро нежно и, одновременно с тем, игриво укусил сестру за шею, продолжая полушепотом уговаривать, фактически, соблазнять ее на побег. Уж что-то, а соблазнять он умел, да. Вот, скажем, Ванда захотела возразить - он просто поцеловал ее, причем уже не так мягко, как раньше.

Отредактировано Pietro Maximoff (2014-06-04 22:47:32)